Тем зловещим утром я проснулась в дурном настроении, хотя накануне заснула в отличной форме. Атмосфера давила, сжимала, не давала ни заснуть ни проснуться. Все вокруг как будто вдруг превратилось в вакуум. Я мало что могла слышать, едва различала звуки, едва видела и соображала.
Поесть не удалось - чувство голода с каждым днем все менее настойчиво требовало удовлетворения, а мной завладевало странное ощущение пустоты. Не хотелось даже курить. Ничего не хотелось. Я расплакалась, расклеилась, накричала на родных. В голове пульсировала неизвестно откуда взявшаяся мысль: "Почему я нужна тем людям, которые не нужны мне?! Что они от меня хотят? Зачем они со мной общаются?" - и в тот же момент я позвонила в салон и записалась на наращивание ногтей, чтобы они стали настоящим оружием - такими страшными, длинными и острыми, чтобы ко мне не подошел уже никто.
Со слезами на глазах я сидела на кухне и равнодушно смотрела на горячие пирожки, некогда мои любимые, с капустой, румяные, жирненькие, аппетитные. Как ни странно теперь это вызывало лишь рвотный рефлекс. Я сделала несколько глотков чая и отправилась в салон.
Если бы я сразу не спросила женщину в салоне, каким образом она собирается мне делать ногти, ходить бы мне сейчас с аккуратными коротенькими искусственными ноготками "френч" - чего я меньше всего на свете хотела. Еще хорошо, что я догадалась сразу спросить, на что именно она собирается мне их наращивать. С тяжелым сердцем согласилась на типсы. Ненавижу типсы! И вот, когда последний из моих длинных слоящихся ногтей был спилен, я вдруг догадалась задать вопрос, каким образом она собирается мне наносить на ногти цвет. Дура! Даже не догадалась в самом начале узнать, а что именно я хочу сделать из своих ногтей! Ну кто ж начинает работу, даже не зная, какую именно цель преследует?! Я отказалась от наращивания, потому что мне нужны были длинные розовые когти, которые не приходилось бы каждый раз красить. Она хотела нарастить мне на типсы ногти и покрасить их лаком. Ну что я, в самом деле, не в состоянии накрасить была свои собственные ногти? Я ведь на наращивание не для этого записывалась - а чтобы их не надо было постоянно красить - пусть дыже на типсах лак и долго держится - все равно он обваливается не так, как цветной гель. Поверить не могу, что в таком дорогущем салоне не оказалось цветного геля!!!
Я вышла из салона через пять минут после начала процедуры и расплакалась. Сунув в рот сигарету, я тут же выкинула ее - курить не хотелось. Хотелось плакать - долго и мучительно плакать. Сверху стал накрапывать дождик, стало прохладнее и мое изможденное жарой тело вдохнуло воздуха.
Я мысленно предложила себе альтернативу - купить какие-нибудь дорогие туфли или пойти поесть в ресотран. Но нет - мне не хотелось туфлей, мне не хотелось ресторана - мне не хотелось даже курить.
Я снова попыталась закурить сигарету - и снова она полетела в урну до того, как я успела сделать вторую затяжку. В конце концов, я же бросаю. Я и не думала, что окажется намного труднее курить, чем не курить. Обычно бывало наоборот. Смешно! Теперь проблемой стало заставить себя взять в рот дорогущую табачную соломину.
Мне хотелось орать. Нет... меня никто не будет бояться со спиленными ногтями. Я шла к остановке, и мне казалось, что люди смотрят на меня, хотят заговорить.
Когда я вышла из маршрутки, стало немного легче. Я смогла заставить себя выкурить хотя бы половину сигареты, рыдая при этом как ребенок. Двор, в котором я сидела, был пуст. Только в кустах снашивались какие-то кошки. Самка орала как резаная, самец молчал. А потом она лежала и вылизывалась, а кот сидел рядом и шипел на меня.
Уже не помню, как я попала домой. Непрерывно болел живот, хотя не должен был. Я чувствовала легкий голод. Желудок не настаивал на принятии пищи, но, вспомнив, сколько я съела на завтрак, решила, что поесть все-таки нужно. На кухне папа резал салат и грел борщ. Я лежала головой на столе и наблюдала, как в тарелку падают сочиные помидоры, свежие огурцы и душистый укропчик. Я старалась убедить себя, насколько это вкусно, как это аппетитно, как это заманчиво, но не чувствовала ничего. То же самое я ощущала по отношению к сигарете - ни-че-го!
Наконец, я вышла из кухни и расплакалась. Радостей в жизни больше не осталось, даже самых примитивных. Говорят, нужно быть счастливым, потому что у тебя уже что-то есть. А вот интересно, думали ли они, что в жизни может не быть ничего - даже аппетита? И ты не можешь получать никаких ощущений от сна, тепла или холода, от еды, не говоря уже о том, чтобы получать удовольствие от присутствия в твоей жизни людей, которых ты совершенно не ценишь - просто потому, что они ценят тебя. Ведь ты этого совсем не стоишь.